Неточные совпадения
Стародум. Каков ты. Я
говорю без чинов. Начинаются чины —
перестает искренность.
Пройдя еще один ряд, он хотел опять заходить, но Тит остановился и, подойдя к старику, что-то тихо сказал ему. Они оба поглядели на солнце. «О чем это они
говорят и отчего он не заходит ряд?» подумал Левин, не догадываясь, что мужики не
переставая косили уже не менее четырех часов, и им пора завтракать.
Было что-то оскорбительное в том, что он сказал: «вот это хорошо», как
говорят ребенку, когда он
перестал капризничать, и еще более была оскорбительна та противоположность между ее виноватым и его самоуверенным тоном; и она на мгновенье почувствовала в себе поднимающееся желание борьбы; но, сделав усилие над собой, она подавила его и встретила Вронского так же весело.
— Ах
перестань! Христос никогда бы не сказал этих слов, если бы знал, как будут злоупотреблять ими. Изо всего Евангелия только и помнят эти слова. Впрочем, я
говорю не то, что думаю, а то, что чувствую. Я имею отвращение к падшим женщинам. Ты пауков боишься, а я этих гадин. Ты ведь, наверно, не изучал пауков и не знаешь их нравов: так и я.
— Мы здесь не умеем жить, —
говорил Петр Облонский. — Поверишь ли, я провел лето в Бадене; ну, право, я чувствовал себя совсем молодым человеком. Увижу женщину молоденькую, и мысли… Пообедаешь, выпьешь слегка — сила, бодрость. Приехал в Россию, — надо было к жене да еще в деревню, — ну, не поверишь, через две недели надел халат,
перестал одеваться к обеду. Какое о молоденьких думать! Совсем стал старик. Только душу спасать остается. Поехал в Париж — опять справился.
Он
говорил и не
переставая думал о жене, о подробностях ее теперешнего состояния и о сыне, к мысли о существовании которого он старался приучить себя.
Когда княгиня выслушала стихи и осыпала сочинителя похвалами, бабушка смягчилась, стала
говорить с ней по-французски,
перестала называть ее вы, моя милая и пригласила приехать к нам вечером со всеми детьми, на что княгиня согласилась и, посидев еще немного, уехала.
— Да, — издалека сказала она, силясь войти в его заботы и дело, но ужасаясь, что бессильна
перестать радоваться. — Это очень плохо. Мне будет скучно. Возвратись поскорей. —
Говоря так, она расцветала неудержимой улыбкой. — Да, поскорей, милый; я жду.
Одна за другой, наивные ее попытки к сближению оканчивались горьким плачем, синяками, царапинами и другими проявлениями общественного мнения; она
перестала наконец оскорбляться, но все еще иногда спрашивала отца: «Скажи, почему нас не любят?» — «Э, Ассоль, —
говорил Лонгрен, — разве они умеют любить?
— А я думал, вы опять закричите: «Ах, не
говорите,
перестаньте!» — засмеялся Раскольников, но как-то с натугой.
— То есть не совсем о бугорках. Притом она ничего бы и не поняла. Но я про то
говорю: если убедить человека логически, что, в сущности, ему не о чем плакать, то он и
перестанет плакать. Это ясно. А ваше убеждение, что не
перестанет?
— Да что я сделал такое!
Перестанете ли вы
говорить вашими вздорными загадками! Или вы, может, выпивши?
«Соседка,
перестань срамиться»,
Ей шавка
говорит: «тебе ль с Слоном возиться?
— Вы меня совершенно осчастливили, — промолвил он, не
переставая улыбаться, — я должен вам сказать, что я… боготворю моего сына; о моей старухе я уже не
говорю: известно — мать!
Следующий способ, между прочим, в большом употреблении, «is quite a favourite», [Самый излюбленный (англ.).] как
говорят англичане: сановник вдруг
перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает.
— С неделю тому назад сижу я в городском саду с милой девицей, поздно уже, тихо, луна катится в небе, облака бегут, листья падают с деревьев в тень и свет на земле; девица, подруга детских дней моих, проститутка-одиночка, тоскует, жалуется, кается, вообще — роман, как следует ему быть. Я — утешаю ее: брось,
говорю,
перестань! Покаяния двери легко открываются, да — что толку?.. Хотите выпить? Ну, а я — выпью.
— Мне кажется — нигде не бывает такой милой весны, как в Москве, —
говорила она. — Впрочем, я ведь нигде и не была. И — представь! — не хочется. Как будто я боюсь увидеть что-то лучше Москвы и
перестану любить ее так, как люблю.
Есть слух, что стрелок — раскаявшийся провокатор, а также
говорят, что на допросе он заявил: жизнь — не бессмысленна, но смысл ее сводится к поглощению отбивных котлет, и ведь неважно — съем я еще тысячу котлет или
перестану поглощать их, потому что завтра меня повесят.
Юрин
перестал играть, кашлял, Таисья что-то внушительно
говорила ему, он ответил...
— Он даже
перестал дружиться с Любой, и теперь все с Варей, потому что Варя молчит, как дыня, — задумчиво
говорила Лидия. — А мы с папой так боимся за Бориса. Папа даже ночью встает и смотрит — спит ли он? А вчера твоя мама приходила, когда уже было поздно, все спали.
— Люди могут быть укрощены только религией, —
говорил Муромский, стуча одним указательным пальцем о другой, пальцы были тонкие, неровные и желтые, точно корни петрушки. — Под укрощением я понимаю организацию людей для борьбы с их же эгоизмом. На войне человек
перестает быть эгоистом…
Находя, что Люба
говорит глупости, Клим
перестал слушать ее, а она все
говорила о чем-то скучно, как взрослая, и размахивала веткой березы, поднятой ею с панели.
—
Перестань, Клим, ты плохо
говоришь.
—
Говорить можно только о фактах, эпизодах, но они — еще не я, — начал он тихо и осторожно. — Жизнь — бесконечный ряд глупых, пошлых, а в общем все-таки драматических эпизодов, — они вторгаются насильственно, волнуют, отягощают память ненужным грузом, и человек, загроможденный, подавленный ими,
перестает чувствовать себя, свое сущее, воспринимает жизнь как боль…
Перестав жевать и
говорить, она задумалась, глядя в окно через голову Клима. Ему красота Алины казалась уже подавляющей и наглой.
— Учил, когда учился, и
перестал учить, когда понял, что учил ошибочно, — ответил Томилин, развертывая конфекту и не взглянув на ученика, а Самгин почувствовал, что ему хочется
говорить дерзости.
— Нет, я уж
перестала читать: темно становится. Я ждала вас! — мягко, дружески, доверчиво
говорила она.
— Если б я не знала тебя, — в раздумье
говорила она, — я Бог знает что могла бы подумать. Боялся тревожить меня толками лакеев, а не боялся мне сделать тревогу! Я
перестаю понимать тебя.
— Нет, нет,
перестань! —
говорила она боязливо. — До чего мы договорились! Только ты не приходи ко мне мертвый: я боюсь покойников…
— Садовник спал там где-то в углу и будто все видел и слышал. Он молчал, боялся, был крепостной… А эта пьяная баба, его вдова, от него слышала — и болтает… Разумеется, вздор — кто поверит! я первая
говорю: ложь, ложь! эта святая, почтенная Татьяна Марковна!.. — Крицкая закатилась опять смехом и вдруг сдержалась. — Но что с вами? Allons donc, oubliez tout! Vive la joie! [Забудьте все! Да здравствует веселье! (фр.)] — сказала она. — Что вы нахмурились?
перестаньте. Я велю еще подать вина!
Для нее любить — значило дышать, жить, не любить —
перестать дышать и жить. На вопросы его: «Любишь ли? Как?» — она, сжав ему крепко шею и стиснув зубы, по-детски отвечала: «Вот так!» А на вопрос: «
Перестанешь ли любить?» —
говорила задумчиво: «Когда умру, так
перестану».
— Мы не дети, пора
перестать шалить, —
говорила она, — и то бабушка…
— Ее история
перестает быть тайной… В городе ходят слухи… — шептала Татьяна Марковна с горечью. — Я сначала не поняла, отчего в воскресенье, в церкви, вице-губернаторша два раза спросила у меня о Вере — здорова ли она, — и две барыни сунулись слушать, что я скажу. Я взглянула кругом — у всех на лицах одно: «Что Вера?» Была,
говорю, больна, теперь здорова. Пошли расспросы, что с ней? Каково мне было отделываться, заминать! Все заметили…
— Вы так часто обращаетесь к своему любимому предмету, к любви, а посмотрите, cousin, ведь мы уж стары, пора
перестать думать об этом! —
говорила она, кокетливо глядя в зеркало.
«Как ни билась, не доходит до конца,
говорит, лица все разговаривают и не могут
перестать, так и бросила».
— Как вы странно
говорите! — вдруг остановила она его,
перестав плакать, — вы никогда не были таким, я вас никогда таким не видала! Разве вы такой, как давеча были, когда с головой ушли в рожь, перепела передразнивали, а вчера за моим котенком на крышу лазили? Давно ли на мельнице нарочно выпачкались в муке, чтоб рассмешить меня!.. Отчего вы вдруг не такой стали?
— Начинается-то не с мужиков, —
говорил Нил Андреич, косясь на Райского, — а потом зло, как эпидемия, разольется повсюду. Сначала молодец ко всенощной
перестанет ходить: «скучно, дескать», а потом найдет, что по начальству в праздник ездить лишнее; это,
говорит, «холопство», а после в неприличной одежде на службу явится, да еще бороду отрастит (он опять покосился на Райского) — и дальше, и дальше, — и дай волю, он тебе втихомолку доложит потом, что и Бога-то в небе нет, что и молиться-то некому!..
Он с удовольствием приметил, что она
перестала бояться его, доверялась ему, не запиралась от него на ключ, не уходила из сада, видя, что он, пробыв с ней несколько минут, уходил сам; просила смело у него книг и даже приходила за ними сама к нему в комнату, а он, давая требуемую книгу, не удерживал ее, не напрашивался в «руководители мысли», не спрашивал о прочитанном, а она сама иногда
говорила ему о своем впечатлении.
— Но чем, скажите, вывод Крафта мог бы ослабить стремление к общечеловеческому делу? — кричал учитель (он один только кричал, все остальные
говорили тихо). — Пусть Россия осуждена на второстепенность; но можно работать и не для одной России. И, кроме того, как же Крафт может быть патриотом, если он уже
перестал в Россию верить?
— Ну вот еще! Но довольно, довольно! я вам прощаю, только
перестаньте об этом, — махнула она опять рукой, уже с видимым нетерпением. — Я — сама мечтательница, и если б вы знали, к каким средствам в мечтах прибегаю в минуты, когда во мне удержу нет! Довольно, вы меня все сбиваете. Я очень рада, что Татьяна Павловна ушла; мне очень хотелось вас видеть, а при ней нельзя было бы так, как теперь,
говорить. Мне кажется, я перед вами виновата в том, что тогда случилось. Да? Ведь да?
Но в ее комнате я ужасно о многом
переставал как-то сметь
говорить, и, наоборот, мне было ужасно хорошо в ее комнате.
Мама плачет,
говорит: «Если за него выйдешь, несчастна будешь, любить
перестанет».
С самых низших классов гимназии, чуть кто-нибудь из товарищей опережал меня или в науках, или в острых ответах, или в физической силе, я тотчас же
переставал с ним водиться и
говорить.
— Развить? — сказал он, — нет, уж лучше не развивать, и к тому же страсть моя —
говорить без развития. Право, так. И вот еще странность: случись, что я начну развивать мысль, в которую верую, и почти всегда так выходит, что в конце изложения я сам
перестаю веровать в излагаемое; боюсь подвергнуться и теперь. До свидания, дорогой князь: у вас я всегда непростительно разболтаюсь.
С тех пор, как председатель начал
говорить, Маслова, не спуская глаз, смотрела на него, как бы боясь проронить каждое слово, а потому Нехлюдов не боялся встретиться с ней глазами и не
переставая смотрел на нее.
— Да что ж это, конца не будет! —
говорил, затягиваясь папиросой, высокий толстый, красный, с поднятыми плечами и короткими руками, не
переставая куривший в закрывавшие ему рот усы конвойный начальник. — Измучали совсем. Откуда вы их набрали столько? Много ли еще?
— Нет, не знает; ему
говорят: не воруй, а он видит и знает, что фабриканты крадут его труд, удерживая его плату, что правительство со всеми своими чиновниками, в виде податей, обкрадывает его, не
переставая.
Нехлюдову было легче с мальчиками, чем с большими, и он дорогой разговорился с ними. Маленький в розовой рубашке
перестал смеяться и
говорил так же умно и обстоятельно, как и старший.
Или буду с предводителем, которого я постыдно обманывал с его женой, на собрании считать голоса за и против проводимого постановления земской инспекции школ и т. п., а потом буду назначать свидания его жене (какая мерзость!); или буду продолжать картину, которая, очевидно, никогда не будет кончена, потому что мне и не следует заниматься этими пустяками и не могу ничего этого делать теперь»,
говорил он себе и не
переставая радовался той внутренней перемене, которую чувствовал.
Женщина эта — мать мальчишки, игравшего с старушкой, и семилетней девочки, бывшей с ней же в тюрьме, потому что не с кем было оставить их, — так же, как и другие, смотрела в окно, но не
переставая вязала чулок и неодобрительно морщилась, закрывая глаза, на то, что
говорили со двора проходившие арестанты.